Пайар ят урокне усса пани
Пайар ят урокне усса пани
Ян Бжехва
АКАДЕМІЯ ПАНА ЛЯПКИ
Для молодшого шкільного віку
Переклад з польської
ІГОРЯ ВИШИНСЬКОГО та НІНИ КОТЕЛ
КИЇВ «ВЕСЕЛКА» 1990
Весела й повчальна повість-казка відомого польського письменника Яна Бжехви (1900—1966) про неймовірні пригоди хлопчика Адася Незгод-ки у фантастичній академії пана Ляпки.
Веселая и поучительная повесть-сказка извест-ного польского писателя Яна Бжехвы (1900— 1966) об удивительных приключениях мальчика Адася Незгодки в фантастической академии пана Кляксы.
Друкується за виданням:
Бжехва Я. Академія пана Ляпки.— К.: Веселка, 1976
Б58 Академія пана Ляпки: Повість-казка: Для мол. шк. віку / Пер. з пол. І. М. Бара-новської; Мал. І. А. Вишинського та Н. Д. Котел.— 2-ге вид.— К.: Веселка, 1990.— 128 с: іл.— І8ВИ 5-301-00802-1 (укр.)
Весела й повчальна повість-казка відомого польського письменника (1900—1966) про неймовірні пригоди хлопчика Адася Незгодки у фантастичній академії пана Ляпки.
Звати мене Адам Незгодка, мені дванадцять літ, і я вже півроку навчаюся в академії пана Ляпки. Вдома мені ні в чому не велося. Я завжди запізнювався до школи, не встигав поробити домашні завдання, руки в мене були як глиняні. Все падало на підлогу, все ламалося, склянки та блюдця, не встигав я й оком кліпнути, розліталися на друзки. Я терпіти не можу крупнику й моркви, а мене тільки й змушували їсти крупник та моркву — це, мовляв, дуже поживно й корисно для здоров’я. І коли я на додачу до всіх нещасть заляпав чорнилом скатерку, новий мамин костюм і двоє своїх штанів, батьки твердо стали на тому, щоб віддати мене в науку й на виховання до славнозвісної академії пана Ляпки.
Академія міститься в кінці Шоколадної вулиці, у великому триповерховому будинку, спорудженому із кольорової цегли. На третьому поверсі пан Ляпка зберігає свої найважливіші таємниці. Жодній живій душі не дозволено заходити туди. Та якби хто й поткнувся — все одно нічого б не вийшло, бо сходи в академії сягають тільки другого поверху, й сам пан Ляпка дістається до своїх таємниць через димар. На першому поверсі розташовані класи, в яких ми навчаємось. Тут-таки, на першому поверсі,— наші спальня та їдальня, на другому поверсі мешкає пан Ляпка з Матеушем. Живуть вони в одній-єдиній кімнатці, а решта всі замкнені.
Пан Ляпка приймає до своєї академії тільки тих хлопців, імена яких починаються з букви «А», бо, як він каже, не варто запаморочувати собі голову всіма літерами абетки. Отож в академії навчається чотири Адами, п’ять Августів, три Анджеї, три Альфреди, шість Антоніїв, один Артур, один Альберт і один Анастазі — всього двадцять чотири учні. Самого пана Ляпку звати Амброжи. У всій академії один-єдиний Матеуш — не на «А». Але Матеуш, зрештою,— не учень. Це вчений шпак пана Ляпки. Він зовсім вільно розмовляє, щоправда, досить своєрідно: в кожному,слові опускає початок і вимовляє тільки закінчення.
Коли він, приміром, відповідає на телефонний дзвінок, то, як правило, каже:
— Ошу, є мія ана пки!
— Прошу, це академія пана Ляпки.
Звичайно, сторонньому тут годі щось уторопати, але пан Ляпка та його учні прекрасно розуміють Матеуша. Матеуш готується з нами до уроків і часто заміщає пана Ляпку, коли той іде ловити метеликів на другий сніданок.
Але стривайте! Я зовсім забув розповісти, що наша академія стоїть серед величезного парку, змереженого долинами, ярами та ровами, а ще обнесеного високим муром. Нікому не дозволяється виходити за мур без пана Ляпки. Адже це не звичайний мур. З одного боку, того, що з вулиці, він гладенький, із великою заскленою брамою посередині. А з трьох інших боків у мурі одна побіля одної безконечною вервечкою стоять залізні хвіртки, замкнені на маленькі срібні замочки.
Всі ці хвіртки ведуть до різних сусідніх казок, з якими пан Ляпка підтримує щирі дружні стосунки. На кожній хвіртці — табличка з назвою казки. Тут є казки Андерсена та братів Грімм, казка про Лускунчика, про рибалку та рибку, про вовка, що вдавав жебрака, про сирітку Марисю і гномів, про Качку-дивачку й багато інших. Ніхто напевне не знає, скільки всіх хвірток, бо хоч як пильно візьмешся рахувати їх, все одно зіб’єшся. Там, де спершу налічував дванадцять, потім їх виявляється двадцять вісім, а там, де, здавалось би, їх має бути дев’ять, раптом налічуєш тридцять одну чи тридцять шість. Навіть Матеуш не знає, скільки всіх казок, і каже: «Оже о, а оже істі», що означає: «Може, сто, а може, двісті».
Ключики від хвірток пан Ляпка зберігає у великій срібній скриньці, завжди знаючи, який ключик до якого замочка. Часто він посилає нас до тої чи іншої казки з певним дорученням. Здебільшого його вибір падає на мене, бо я рудий і зразу привертаю увагу. Якось, коли не було сірників, пан Ляпка гукнув мене, дав золотого ключика і сказав:
— Адасю, поскоч до казки добродія Андерсена про дівчинку з сірниками й попроси для мене коробочку сірників.
Неабияк зрадівши, я помчав до парку й — сам не знаю як — зразу втрапив до потрібної мені хвіртки. За мить я вже був по той бік огорожі. Перед очима слалася вулиця незнайомого міста, по ній плавом плив люд, а ще падав сніг, хоч на нашому боці стояло літо.
Всі перехожі тремтіли від холоду, якого я зовсім не відчував. І на мене не впала жодна сніжинка.
Від здивування я не зміг зрушити з місця. Коли це підходить до мене якийсь літній сивий чоловік. Погладив мене по голові, усміхнувся й каже:
— Ти не впізнаєш мене? Я — Андерсен. Тебе дивує, що тут зима й падає сніг, а у вас — червень і доспівають черешні. Чи не так? Але ж не забувай, хлопче, що ти з іншої казки. Яке в тебе до нас діло?
— Я, даруйте, прийшов по сірники. Мене прислав пан Ляпка.
— А, ти від пана Ляпки? — радісно промовив Андерсен.— Я його дуже люблю. Отож будуть тобі сірники.
По цих словах він ляснув у долоні, й за мить із-за рогу вулиці з’явилася скульчена від холоду маленька дівчинка з сірниками. Андерсен взяв у неї одну коробочку, простяг мені й сказав:
— На ось, неси панові Ляпці. І перестань плакати. Нічого побиватися над цією дівчинкою. Вона замерзла, вона бідна. Але ж це — не насправді. Це казка. Тут усе — вигадка.
Дівчинка усміхнулась до мене, махнула на прощання рукою, і Андерсен вивів мене до хвіртки.
Коли я розповів хлопцям, що познайомився із самим Андерсеном, усі мені неабияк позаздрили.
Потім я не раз навідувався до різних казок: то треба було принести пару чобіт із казки про Кота в чоботях, то привести самого Кота, бо в таємних комірчинах пана Ляпки завелися миші. А то нічим було підмести подвір’я, й довелось позичити мітлу у відьми із казки про Лису гору.
А то ще було таке: одного чудового дня в нас з’явився чоловік у просторому оксамитовому каптані, в коротких оксамитових штанях ще й у капелюсі з пером. Він зажадав бачити пана Ляпку.
Всіх нас дуже цікавило, хто він, цей незнайомець. Пан Ляпка довго перешіптувався з ним, частував його пілюльками для вирощування волосся, які за звичкою й сам без упину ковтав, а потім, кивнувши мені та одному з Анджеїв, сказав:
— Слухайте-но, хлопці, наш гість прибув із казки про Сплячу царівну й сімох богатирів. Учора двоє богатирів пішли до лісу й не вернулися. Ви розумієте, що так закінчитись казка не може. Отож віддаю вас на дві години в повне розпорядження цього добродія. Тільки не запізнюйтесь на вечерю.
— Еря де ед тою! — гукнув Матеуш, що мало означати: вечеря буде перед шостою.
Ми пішли за вбраним в оксамитові шати дядечком. Дорогою він розповів нам, що доводиться одним із братів Сплячій царівні і що нам теж слід вдягтися в таке, як у нього, оксамитове вбрання. Ми охоче згодились, бо обом кортіло подивитися на Сплячу царівну. Не буду переповідати самої казки, її кожен знає. Скажу тільки: за те, що ми брали в ній участь, Спляча царівна, прокинувшись, запросила мене з Анджеєм на підвечірок. Мабуть, не всі бачили, що їдять на підвечірок царівни, а надто царівни з казок.
очатку слуги внесли на тацях величезні стоси тістечок із кремом і крем окремо у великих срібних мисках. Кожен із нас з’їв стільки тістечок, скільки подужав. До тістечок подали шоколад, кожному по три склянки зразу, і в склянках зверху рясно плавали шоколадинки. На столі у великих полумисках лежали хитро виліплені з тіста й майстерно випечені різні звірята й ляльки, а ще було повно мармеладу, цукерок, цукатів. Потім у кришталевих вазах подали виноград, персики, мандарини, полуниці й силу-силенну інших ягід та фруктів. А по всьому тому почастували морозивом у шоколадних стаканчиках.
Царівна усміхалась до нас і припрошувала їсти ласощів якомога більше, ніщо, мовляв, нам не зашкодить. Адже давно відомо, що в казках нікому не буває кепсько від переїдання, тут усе не так, як насправді. Я сховав до кишені кілька стаканчиків із морозивом, щоб принести хлопцям, але морозиво розтало й потекло мені по ногах. Добре, що ніхто цього не помітив.
Коли ми досхочу начастувалися, царівна наказала впрягти в маленьку карету двох поні й довезла нас під самісінькі мури академії.
— Уклін від мене панові Ляпці,— сказала вона на прощання.— Попросіть його, щоб завітав до мене на метелики в шоколаді.— І по хвилі додала: — Багато я наслухалася про казки пана Ляпки. Отож коли-небудь з радістю його навідаю.
Так я дізнався, що в пана Ляпки є свої власні казки, хоч почути їх мені вдалося набагато пізніше.
Я став поважати пана Ляпку ще більше й вирішив заприятелювати …
Czy ten pan i pani są w sobie zakochani
Czy ta pani tego pana chce
» Эти пан и пани друг в друга влюблены
» Значит ли это, пани, что вы хотите пана
Ona jest jak prześliczny kwiat
a on ma w oczach szkiełka dwa
» Она, как прекрасный цветок
» и он в глаза две горки
Czy ten pan i pani są w sobie zakochani
czy ta pani tego pana chce
Czy ten pan i pani są w sobie zakochani
czy ta pani tego pana chce
» Это мистер и миссис в любви
» или леди, что вы хотите
Ona jest jak przepiękny ptak
a on dla niej na gitarze gra
» Она, как красивая птица
» и он длня нее на гитаре играет
Czy ten pan i pani są w sobie zakochani
czy ta pani tego pana chce
Bóg całować karze i prowadzi przed ołtarze
lecz naprawdę nie wiesz jak tam jest
» Бог наказывает, чтобы поцеловать алтарь и приводит
» но на самом деле не знаю, как есть
Czy ten pan i pani są w sobie zakochani
czy ta pani tego pana chce
Bóg całować karze i prowadzi przed ołtarze
lecz naprawdę nie wiesz jak tam jest
Czy ten pan i pani są w sobie zakochani
czy ta pani tego pana chce
Bóg całować karze i prowadzi przed ołtarze
lecz naprawdę nie wiesz jak tam jest
Jak — tam — jest. Czy десять пан я пани SA ж Sobie zakochani
Czy та пани TEGO пана chce
» Эти пан и пани друг в друга влюблены
» Значит ли это , пани , что вы хотите пана
Ona шутка як prześliczny Kwiat
на ма ш oczach szkiełka DWA
» Она , как прекрасный цветок
» И он в глаза две горки
Czy десять пан я пани SA ж Sobie zakochani
Czy та пани TEGO пана chce
Czy десять пан я пани SA ж Sobie zakochani
Czy та пани TEGO пана chce
» Это мистер и миссис в любви
» Или леди , что вы хотите
Ona шутка як przepiękny Птак
на DLA niej па gitarze гра
» Она , как красивая птица
» И он длня нее на гитаре играет
Czy десять пан я пани SA ж Sobie zakochani
Czy та пани TEGO пана chce
Bog całować karze я prowadzi przed ołtarze
lecz naprawdę ние wiesz як там шутка
» Бог наказывает , чтобы поцеловать алтарь и приводит
» Но на самом деле не знаю , как есть
Czy десять пан я пани SA ж Sobie zakochani
Czy та пани TEGO пана chce
Bog całować karze я prowadzi przed ołtarze
lecz naprawdę ние wiesz як там шутка
Czy десять пан я пани SA ж Sobie zakochani
Czy та пани TEGO пана chce
Bog całować karze я prowadzi przed ołtarze
lecz naprawdę ние wiesz як там шутка
Як — там — шутка .
Ах, пане, панове
Из Агнешки Осецкой
Гаснут, гаснут костры, спит картошка в золе.
Будет долгая ночь на холодной земле.
И холодное утро займется,
и сюда уж никто не вернется…
Без листвы и тепла как природа жалка.
Поредела толпа у пивного ларька.
Продавщица глядит сиротливо,
и недопито черное пиво…
Припев:
Ах, пане, панове,
да тепла нет ни на грош.
Что было, то сплыло,
того уж не вернешь.
Как теряют деревья остатки одежд,
словно нет у деревьев на лето надежд.
Только я пока очень любима,
и любовь не прошла еще мимо…
Но маячит уже карнавала конец,
лист осенний летит, как разлуки гонец.
И в природе все как-то тревожно,
и мой милый глядит осторожно…
Припев
— До свиданья, мой милый, — скажу я ему,
— вот и лету конец, все одно к одному.
Я тебя слишком сильно любила,
потому про разлуку забыла. —
Горьких слов от него услыхать не боюсь —
он воспитан на самый изысканный вкус.
Он щеки моей нежно коснется,
но, конечно, уже не вернется…
Припев
Агнешка Осецкая, русский текст и музыка
Булата Окуджавы
Впервые эта песня прозвучала в спектакле «Вкус черешни» — его по пьесе Агнешки Осецкой «Apetyt na czeresznie» поставил в 1969 году Московский театр «Современник». Окуджава по просьбе Агнешки Осецкой написал для этого спектакля четыре песни, одной из которых и была «Ах пани, панове…».
http://www.liveinternet.ru/users/2496320/post126844631/
Агнешка Осецкая
«Вкус черешни»
«Отношения мужчины и женщины сравнимы с дорогой. На горизонте кажется, что она сливается в единую точку, но приблизившись, видишь развилку, на которой спутникам предстоит разойтись. С опасными участками и тоннелями неизвестности она испытывает двоих на верность сказанного однажды «люблю».
План-конспект урока по чувашскому языку «Пайăр ятсене тĕрĕс çырасси» (6 класс)
Устанавливая рекомендуемое программное обеспечение вы соглашаетесь
с лицензионным соглашением Яндекс.Браузера и настольного ПО Яндекса .
Пайăр ятсене тĕрĕс çырасси
Урока кирлĕ хатĕрсем : «Пайăр ятсем» таблица, вĕренÿ кĕнеки, компьютер, мультимедиапроектор, валеçсе памалли карточкăсем,«Пайăр ятсене тĕрĕс çырасси» презентаци.
Вĕрентÿ тĕллевĕ : пайăр ятсене тĕрĕс çырма хăнăхтарасси
Сапăрлăх тĕллевĕ : тăван тăрăха юратма, тĕпчеме, тăван енĕн паллă çыннисене хисеплеме хăнăхтарасси, «Чăвашкино» историне кĕскен аса илсе ачасенче тăван ен культурине пĕлес хавхаланăва вăйлатасси.
I . Класа урока йĕркелесси
Ачасем пĕр-пĕрне саламлани, ăнăçу сунни. (Вĕсем доска умĕнче тăраççĕ)
Эпир ялан хастар ĕçлесшĕн —
Пире вара никам питлемĕ:
«Эсир кахал, тÿр пилĕк!»
Паян каллех куçлар-и
Йăл кулăпа пĕрне-пĕри?!
Халь урока пуçлар-и:
Чĕнет пире пĕлÿ тĕнчи!
Ачасем пĕрне-пĕри ятран чĕнсе ăнăçу сунаççĕ.
(- Ăнăçу сунатăп сана, Аня, Семен…)
Ачасем, эпĕ те сире ăнăçусем сунатăп.
(Кашни урок пуçламăшĕнчех йăлана кĕнĕ тăрăх черетпе ачасем доска çине ваттисен сăмахĕ çыраççĕ. Хальхинче ваттисен сăмахĕнче пайăр ятсем пулмалла).Тĕслĕхрен: Атăл урлă каçас пулсан виç кунлăх çăкăр ил.
Учитель:Урокра хавхаланса ĕçлеме икĕ ушкăна уйрăлса вăйă выляса илер-ха малтан. Ушкăнсене чăващла хитре ят памалла.(Ачасем ушкăнсене ят парса доска çине çыраççĕ).
— Ачасем, кăçал Раççейре Кино, Чăваш енре Ĕç çыннин çулталăкĕ пулнине темиçе хутчен те аса илнĕ эпир. Халь паракан ыйтусем те çак темăсемпех çыхăннă.
Хăш ушкăн малтан пĕтерет? (Пĕтернĕ хыççăн ушкăнпа алă тытса пĕр чăмăр тăваççĕ). Ачасем карточка илеççĕ.
1№ ĕç (икĕ ушкăнĕ те хуравлать)
А)Пăлапуç Пашьел, Пăлапуç Нурăс, тата Сител ялĕсенчи чапа тухнă ĕç çыннисенчен камсене пĕлетĕр? (Класри ачасем шкула çак ялсенчен çÿреççĕ)
Ă)Ваттисен сăмахĕсене вĕçлĕр.
Ĕçсĕр лариччен… (кĕрĕк арки йăвала).
Ĕçле-ĕçле, ĕçле çи… (ĕçлемесен ан та çи).
Б) Вĕçленĕ ваттисен сăмахне тĕпе хурса, пайăр ят хушса тÿрĕ пуплевлĕ предложени йĕркелĕр.
2 № ĕç: 1-мĕш вариант (1-мĕш ушкăн пурнăçлать)
Пайăр ятсене тупăр. Предложенири йăнăша тупса тÿрлетĕр.
А) 1932 çулта чăваш киноматографисчĕсем «Востоккино» тытăмĕнче Киремет кати юлашки фильм ÿкернĕ.
Ыйту çине хуравлăр.
Ă) Кам вăл Тани Юн?
2№ ĕç: 2-мĕш вариант (2-мĕш ушкăн пурнăçлать)
Пайăр ятсене тупăр. Предложенири йăнăша тупса тÿрлетĕр.
А) Сарпике илемлĕ фильма курма Шупашкара Тани Юнăн ашшĕпе амăшĕ те çитнĕ.
Ыйту çине хуравлăр.
Кам вăл И.С.Максимов-Кошкинский?
3№ ĕç (икĕ ушкăнĕ те хуравлать).
1)Миçе «ПŸ» илсен Чăваш Республикинчи хула ячĕ пулать?(Çĕрпÿ)
2)Пăлапуç Пашьел ялĕнче мĕнле юхан шыв пытаннă?(Пăла)
Ачасем, иртнĕ урокри темăна малалла тăсса ытларах мĕн çине пусăм тăвăпăр паян?
Ачасем хуравлаççĕ.(Хуравсем тĕрлĕрен пулма пултараççĕ).
Учитель: Пайăр ятсене пĕлни çеç çителĕксĕр, вĕсене тĕрĕс çырма та пĕлмелле, калаçура та, çырура та тĕрĕс усă курмалла.
III . Килти ĕçе тĕрĕслени
Ачасен килте Фишбоун туса килмелле пулнă: «Пайăр ятсем» (1 рет) тата «Пайăр мар ятсем» (2 рет). Ачасем хăйсен ĕçĕсене хÿтелеççĕ.
IV .Сăмах диктанчĕ. Доска умĕнче пĕр ача ĕçлет, ыттисем тетрадь çине çыраççĕ.
Сантăр, «Ылтăн вăчăра» повесть, «Тăван Атăл» журнал, Çĕмĕрле, Чăваш Республикин Патшалăх Канашĕн Председателĕ, Учитель кунĕ, «Хисеп палли» орден, Çемçе шывĕ, Сител кÿлли, Суя çăл, Пăлапуç Пашьел.
(Пайăр ятсене тĕрĕс çырмалли правилăсемпе ĕçлени, презентации усă курни).
Топонимсем çинчен аса илни. «Пăлапуç Пашьел» кĕнеке авторĕпе паллаштарни. Н.П.Тельцова тĕлпулăва чĕнни.
Тăван тавралăха пурин те пĕлмелле.Тăван çĕртен, унăн халăхĕнчен хакли мĕн пур-ши? Мĕн тери илемлĕ те тĕлĕнмелле кăсăклă ятсем пытаннă кунта! Енчен те сирĕн пата хăна килсен ăçта илсе кайнă пулăттăр? Паллах, чи хитре вырăнсемпе паллашма.
42-мĕш хăнăхтару (ăнлантарса памалла)
39-мĕш хăнăхтару (уйрăм ачасем валли)
Орфографии словарĕнчи сăмахсем(«Документра усă куракан çын ячĕсем»,«Орден- медаль ячĕсем»). Презентацири слайдсем.
VI .Физкультминутка. (Пайăр ятсемпе усă курнă, ачасемпе пĕрле çырнă)
Пулă пек чăматпăр.
Пÿртлĕ сăрчĕ çÿллĕ –
Сывлăх çирĕп кирлĕ –
Кайăк пек вĕçетпĕр,
VII .Кĕнекери хăнăхтарупа ĕçлесси. (Пайăр ятсене çырасси)
41-мĕш хăнăхтару. Доска умĕнче 3 ача ĕçлет
Предложенисем тата номерĕсем
1.А.Г.Николаевăн ачалăх кунĕсем Шуршăл ялĕнче иртнĕ.
1970-мĕш çулта Андриян Григорьевич «Союз-9» караппа иккĕмĕш хут тĕнче уçлăхне çĕкленнĕ.
2.Çурла уйăхĕн 24-мĕшĕнче Хĕрлĕ Чутайĕнче «Хастар» спорт керменĕ уçăлчĕ. Кĕçех Çĕнĕ Шупашкарта çăмăл атлетсене хатĕрлекен манежа çĕнетсе хута ярĕç. («Манеж» сăмаха ăнлантармалла – вырăн)
5. Лидия Алексеевнăна Хĕрлĕ Ялав орденĕпе тата «Çапăçури паттăрлăхшăн» медальпе наградăланă.
Предложенисенчи пайăр ятсене мĕншĕн çавăн пек çырнине каласа параççĕ.
Паянхи урок килĕшрĕ-и сире? Пайăр ятсем пурнăçра кирлĕ-и?
Мĕнпе асра юлчĕ?
Сирĕн мĕнле шухăшсем çуралчĕç? Тĕрĕс çырма вĕренес тесен мĕнпе усă курмалла-ши? (Орфографии словарĕ çинчен аса илтерни)
Ачасем калама пултаракан хуравсем:
—Чăвашла кино ÿкерекен, малтанхи чăваш фильмĕсенче вылякансен ячĕсене пĕлтĕмĕр;
—Хамăр тăрăхпа çыхăннă нумай пайăр ятсемпе паллашрăмăр;
—Пайăр ятсемсĕр пурнăçра ним тума та çук;
—Пайăр ятсене çырмалли правилăсене пĕлтĕмĕр;
—Пайăр ятсене пĕлни пур çĕрте те кирлĕ: пĕр-пĕрне ятпа чĕнме, юратнă чĕр чунсене, кайăк-кĕшĕксене ят пама…
Енчен те урок усăллă тата ăнланмалла пулсан карçинккана c ăрласа илемлетнĕ çимĕç тултаратпăр, ăнланса пĕтмен ыйтусем пулсан – сăрламанни.
Pane carasau — тонкие лепешки из сардинии
Ингредиенты
- 400 гр. пшеничной муки
- 100 гр. манной крупы из твердых сортов пшеницы
- 2 ч.л. сухих дрожжей
- 300 мл. теплой воды
- 1 ст.л. сахара
- щепотка соли
Пошаговый рецепт приготовления
Пана карасау — это плоские лепешки родом из острова Сардиния (Италия), находящемся в Средиземном море. Приготовление Пана карасау требует некоторого умения. Пекут эти лепешки традиционно в печах, прямо на раскаленном камне. Когда я искала этот подробности приготовления этих лепешек, то наткнулась на очень интересное видео, оно правда на итальянском, но и без знания языка все понятно. Какая отлаженость движений, какой шик у этих сардинских женщин, пекущих эти лепешки!
После просмотра этого видео я решила что должна попробовать испечь эти лепешки и не пожалела. Правда моим лепешкам далеко до этого совершнества.
Пошаговые фото рецепта
1. При помощи кухонной машины или блендера замесить гладкое эластичное тесто из муки, манной крупы, воды, дрожжей, соли и сахара.
2. Накрыть тесто полотняным полотенцем и оставить подходить в теплое место, без сквозняков примерно на 3 часа.
3. По прошествии этого времени тесто обмять, скатать ролик толщиной примерно 4 см и порезать его примерно на 20 одинаковых кусочков.
4. Из каждого кусочка скатать шарик, положить на рабочую поверхность и накрыть полотняным полотенцем.
5. Настало время включить духовку на максимальную температуру, поставив на дно пустой противень (все должно быть максимально горячим). Духовка греется, а тем временем надо раскатать шарики теста в очень тонкие круги (у меня в этом смысле навыка оказалось не много, и поэтому не всегда получались круги).
6. Раскатанные круги складываем на полотенце и накрываем. Когда все круги раскатаны, преступаем к выпечке.
7. На раскаленный противень выкладываем круги теста по одному (все операции проделывать максимально быстро, дабы не было потерь температуры в духовке).
8. Тут-то и начинается самое главное, тесто на противне должно надуться как шарик. Как только наша лепешка надулась, ее надо перевернуть на несколько секунд другой стороной и сразу же вынимать (надо следить чтобы лепешки не зажаривались). Скажу сразу, не все лепешки у меня надулись как шарики (удачных получилось примерно 2/3, для идеальных лепешек нужна печь и раскаленный камень).
9. Вынуть лепешку из духовки. И сразу же острым ножом или ножницами разрезать ее на две лепешки.
11. Выпеченую и разрезаную лепешку положить на полотенце, накрыть ним же и сверху положить гнет, например, разделочную доску, слегка прижав ее сверху руками. Все выше перечисленные операции повторить со всеми лепешками. Когда все лепешки выпечены и придавлены гнетом. Приступаем к их подсушиванию.
12. В раскаленную духовку выкладываем по две три лепешки на пол минутки и даем им слегка подсохнуть и подрумяниться. Хрустящие румяные лепешки остудить. Подавать вместо хлеба.
12.Подать с селедочным слатом тоже родом из Сардинии (пример подачи). Приятного аппетита!
Уроки белорусского
Монастырка — одна из тех сибирских деревень, где почти у каждого жителя есть белорусские корни. В начале прошлого века из Беларуси в Сибирь ехали целыми семьями в надежде стать хозяевами своей земли. «Мой прадед Борис Антонович Маслёнкин — белорус — считал, что важнее земли нет ничего на свете, — рассказывает Юлия Читиа, выпускница Монастырской школы. — Говорят, он растирал землю в руках, нюхал ее, и в этих простых жестах была огромная любовь, родство с природой. «. История прадеда Юлии — одна из тысяч подобных. Вместе с женой Матреной Прохоровной, которая вопреки воле родителей вышла замуж за него, практически нищего, он подался в Сибирь за счастьем. Выжил в первую голодную зиму, когда погибли многие переселенцы. Мало-помалу стал зажиточным крестьянином. После революции все отдал в артель, но раз за разом его продолжали «раскулачивать» (однажды даже печку в избе разобрали), почти до самой его смерти — в 1940 году.
Главная реликвия в семье Юлии — платок прабабки, в котором она выходила замуж. Ему 115 лет. Платок сохранился, а вот язык — нет: ни внуки отважных белорусов, покинувших родину ради сибирской земли, ни правнучка Юлия по-белорусски уже не говорят. Чтобы связь с далекой Беларусью потомки не утратили окончательно, в такие села, как Монастырка, регулярно приезжают «десанты» Национально-культурной автономии белорусов в Томской области. Говорят на белорусском, поют песни, учат готовить национальные блюда и мастерить игрушки. На этот раз томские белорусы привезли в школу чудесную гостью — поэтессу и писательницу Веру Буланду, которая впервые оказалась в Сибири.
Она читает детям собственные стихи, и школьники замирают. Не потому, что им строго-настрого приказали не шуметь, а потому, что их завораживает гармония незнакомого, но вместе с тем очень близкого языка. 30 лет Вера Буланда учила родному языку детей в Беларуси, ее признавали «Учителем года», и сейчас она все так же притягательна, так же держит внимание сложной — детской — аудитории. «Рожа!» — кричат хулиганистые мальчишки, услышав белорусское название розы — «ружа». Поэтесса подыгрывает им, ведь это ее ремесло — легко жонглировать словами, и пацаны в восторге. Главная мысль уроков — русский и белорус братья, которых невозможно разлучить. Ведь самое главное у нас называется одинаково — солнце, земля, небо.
— Белорусский язык точнее русского, — рассказывает «СОЮЗу» Вера Буланда. — У нас есть, например, слово «молодик» — это молодой месяц по-русски или «сыродой» — парное молоко. В русском — описательная конструкция, у нас — одно слово, и какое точное! Но есть и очень тонкие оттенки. Например, строчка из стихотворения одной поэтессы, которая обращалась к мужчине: «Я не кохаю вас, я вас люблю. » Как это перевести? Кохать по-белорусски можно только возлюбленного или возлюбленную, жениха или невесту. Все остальное — родину, маму, ребенка — можно только любить. Понимаете разницу? Так что когда Боря Моисеев со сцены на «Славянском базаре в Витебске» кричал: «Белорусы, я вас кохаю!», он был глубоко не прав.
Заканчиваются необычные уроки белорусского шумно. Веру Буланду в томской Национально-культурной автономии встретили песней, которая в Беларуси родилась из ее стихотворения. Музыкант Александр Мороз положил строчки «Весялухи в завiруху» на хрустально-звенящую мелодию, и получилось чудо: советую всем как лекарство от хандры. Исполнение томских красавиц-«барвиночек» ее собственной песни так поразило поэтессу, что она и спустя несколько дней рассказывала об этом со слезами на глазах: «Я как будто далеко-далеко от Земли улетела. » Эту же песню «Барвиночки» грянули и в Монастырской школе, и в пляс пошла не только Вера Буланда, но даже местные школяры.
Понятно, что известная писательница приехала в Томск не только для того, чтобы восхититься чистейшим произношением сибирских белорусов («Как в Минске!») и почитать стихи школьникам. Вера Буланда была членом жюри международного фестиваля детского литературного творчества «Устами детей говорит мир», который проводится в Томске уже в четвертый раз. И надо сказать, что сибирские подростки ее не только удивили, но даже испугали. Например, восьмиклассница утверждала — настоящей любви не бывает, это придумывают писатели. В ответ Буланда рассказала ей реальную историю любви, которой свидетельницей она сама уже на протяжении многих лет. И пусть эта любовь тоже стала сюжетом для ее повести, она не выдуманная, она существует.
А другая конкурсантка и вовсе заявила, что «не боится войны». Чего, мол, ее бояться, ведь люди все равно смертны. «Я родилась спустя десять лет после Победы, — говорила этой юной писательнице Вера Буланда. — Но я как будто чувствую запах сожженных тел, которых хоронили рядом с нашей деревней. Я чувствую страх, который чувствовала моя родная тетка, когда ее вели на расстрел. Мы генетически боимся войны, и это, может быть, спасительный страх».
Пайар ят урокне усса пани
Прекрасная пани Зайденман
В комнате царил полумрак, ибо судья был любителем полумрака. Его мыслям, обычно незавершенным и расплывчатым, было неуютно в ловушке света. Все в мире темно и неясно, а судья любил проникать в тайны мира и потому сиживал обычно в углу огромной гостиной, в кресле-качалке, откинув голову назад, так, чтобы мысли мягко покачивались в такт креслу, приводимому в движение легким прикосновением ступни, то левой, то правой. На ногах у него были фетровые домашние туфли, достигающие щиколотки, которые застегивались на металлические пряжки. Пряжки голубовато поблескивали на фоне ковра, когда на них падал свет лампы, затененной абажуром.
Портной Куявский посматривал на пряжки фетровых туфель и про себя подсчитывал убыток, который понесет, приобретая у судьи висевшую на стене картину в золоченой раме. На картине был представлен обнаженный мужчина с рогами, сидящий на бочонке с вином. Портной Куявский был убежден, что это дьявол, один из тех веселых, охочих до кружки вина и проделок с женщинами дьяволов, которых любили рисовать старые художники, чаще всего на довольно мрачном и не слишком отчетливом фоне, где портному с некоторым трудом удавалось распознать водяную мельницу или руины старинного замка. Такие картины были, правда, не слишком красивы, зато обладали большой ценностью, а портной вкладывал деньги в произведения искусства, потому что был патриотом и человеком культурным.
— Стало быть, вы говорите, дорогой друг, — произнес судья Ромницкий, — что для вас уже хватит всей этой войны. Хватит войны! Что ни говори, мир — это естественное состояние людей. Все мы жаждем мира — вы так выразились…
— Я так выразился, — ответил портной, присматриваясь к дьяволу на бочке. Он вдруг вспомнил, что у дьявола есть имя — Фавн, и на него снизошел приятный, умиротворяющий покой.
— Что ж, согласен. Итак, пусть война закончится, — произнес судья. — Немедленно. Сию же минуту… Вам бы так хотелось, дорогой друг?
— А кому бы не хотелось, пан судья.
— Прошу вас хорошенько подумать. Я говорю совершенно серьезно. Мир важнее всего, не так ли? Значит — заканчиваем войну. Сразу же, ни минуты не медля. А теперь будьте очень внимательны, дорогой пан Куявский. Где сейчас Советы? Допустим, на линии Дона. Англосаксы? Северная Африка. Великолепно. Стало быть, наш дорогой Адольф Гитлер господствует над Европой. И мы сегодня оканчиваем войну, пан Куявский. Поскольку мир, как вы изволили заметить, важнее всего, не так ли…
— Пан судья, — воскликнул Куявский. — Как же это? С немцами на шее?
— На что-то необходимо решиться, уважаемый друг. Впрочем, они на следующий же день станут иными. Наступит мир, наступит мир! Сначала предварительные переговоры, как водится, затем мирная конференция, какие-нибудь там взаимные уступки. Советы одно, Гитлер другое, англосаксы еще что-нибудь, но ведь ваша позиция такова, что мир важнее всего, так что им придется как-то уж договариваться, на то и существуют на свете дипломаты, государственные деятели, различные канцелярии явные и тайные, обмен грамотами, цилиндры, лимузины, шампанское, мир людям доброй воли, пан Куявский.
— Пан судья, — пробормотал портной.
— «Ты этого хотел, Жорж Данден!»[1] — воскликнул судья решительным голосом. — И прошу теперь без уверток. Есть на свете другие, кто на увертках специализируется. Но, дорогой друг, выше голову… Ведь у нас наступил мир! А если мир наступил, то оккупанты долее не могут вести себя столь чудовищно. Ну что ж, да, мы в неволе. Но ведь нам к этому не привыкать, дорогой мой пан Куявский. В конце концов, оба мы родились в неволе, в неволе и умрем. Ну что ж… Не сомневаюсь, что поначалу будут они нас жестоко эксплуатировать. По четырнадцать часов рабского труда в сутки. Кнуты, побои… Но со временем это прекратится. Ведь воцарился мир, так что у них нет больше шансов на захват новых рабов. Придется позаботиться о тех, кто на них трудится. Выше голову, дорогой пан Куявский. Пройдет всего лишь несколько лет, а мы уже будем работать по восемь часов, нам дадут карточки на деликатесы, даже кофе будет и чаек, а как же иначе, если воцарился всеобщий мир, если следует торговать друг с другом… Разве англичане сами выпьют весь индийский чай? А Советы, неужели не поставят нефть, пшеницу, картошечку, еще что-нибудь там?! Так и будем поживать, пан Куявский, дорогой мой, правда, под чужим сапогом, что уж тут скрывать, но зато в мире, ибо с сегодняшнего вечера воцарится мир во всем мире, высшая ценность для каждого человека и для всего человечества, о которой столь благочестиво вздыхают измученные наши души, глупые душонки, пан Куявский, оскверненные неволей, привычные к покорности, униженности, лакейству, и не сегодня, ясное дело, еще не сегодня, но со временем, через несколько лет, когда уже даруют нам собственные школы, а как же иначе, с нашим родным языком на всех без исключения уроках, когда будем есть хлебушек с салом и, может, иной раз бутылочка коньяку французского перепадет, может, шведская селедочка, может, сигара гаванская! Вы только представьте, дорогой друг, сколько добродетельных, достойных восхищения деяний принесут свои плоды под солнцем европейского мира… Сколь радостной станет жизнь наших маленьких рабов, всех этих мальчиков и девочек, которые даже конфетку получат от своих властителей, даже пеструю игрушечку, ибо те, конечно, будут заботиться о детворе, даже витамины будут выдавать в детских садиках, чтобы дети росли здоровыми, сильными, дабы потом смогли добросовестно трудиться, получая скромное, но достойное вознаграждение, отпуска для отдыха и укрепления здоровья, в соответствии с принципом «Kraft durch Freude», то есть — сила через радость, иными словами — необходимо отдыхать, лечиться, пломбировать зубы, рационально питаться и вести здоровый образ жизни, поскольку все это — необходимая предпосылка организованного и производительного труда, а как вам известно, дорогой пан Куявский, «Arbeit macht frei», то есть — работа освобождает, в особенности же освобождает она под золотым солнцем европейского мира. И только одного не будет у нас. Только одного! Права сопротивляться. Права громко сказать, что нам нужна Польша свободная и независимая, что мы желаем по-своему чистить зубы и отдыхать, по-своему рожать детей и работать, по-своему думать, жить и умирать. Только одного этого не будет у нас под тем самым солнцем европейского мира, который вы, друг мой, считаете наивысшей ценностью.
Портной Куявский облизал губы кончиком языка. Пряжки на туфлях судьи, которые всего минутой раньше вызывали в нем ассоциации с маленькими, сверкающими звездочками, теперь казались ему глазами дикого зверя.
— Да что вы такое говорите, пан судья, — пробормотал он. — Я хочу мира, само собой, но на других условиях. Пусть сначала этот самый Гитлер под землю ляжет…
— Чтобы он лег под землю, необходима долгая война, пан Куявский, — возразил судья.
— Тогда пусть будет долгая война, но главное, чтобы он сдох!
— Ну, так как же мы решим, друг мой? Вам уже не подходит мир с сегодняшнего вечера? Снова повоевать захотелось? Может, хватит всех этих ужасов? Неужели сидит в вашем нутре такой кровожадный палач? Не ожидал от вас, пан Куявский! Мало вам жертв, пожаров, крови польской и непольской, пролитой в этом мире?
Судья звучно рассмеялся. Остановил кресло-качалку. Глаза дикого зверя погасли.
— Ладно, друг мой, — произнес он. — Вот и договорились в конце концов. Запомните, пан Куявский! Для нас всегда главной заботой должна быть Польша, наша польская суть, наша свобода. Не какой-то там европейский мир, вздор, чепуха для идиотов, а Польша. Разве я не прав?
— Конечно, правы, пан судья, — ответил Куявский. — Да ведь я не только ростом недомерок, но и разумом.
— Никогда не говорите этого вслух! У стен есть уши. А вдруг там какие-нибудь демиурги доморощенные сидят, которые только того и ждут, чтобы люди утратили доверие к собственному разуму, чтобы начали внутренне колебаться и самих себя растравлять сомнениями, а вдруг у них и в самом деле такой, как вы были любезны выразиться, недомерочный разум.
Читайте далее:
